Интервью с Наталией Гутман в статье Ярославы Фаворской "Мой Есенин"
…Пушкин писал о том, что «истинная поэзия вызревает в мятежности, рождается в страданиях, расцветает в борениях, и мирно засыпает на воле». Говорят, что истинная поэзия, в отличие от рифмоплетства, претерпевает жгучее, неутолимое страдание, проходит через смерть и воскресение, чтобы стать пророчеством… Утверждают также, что человек, который сам не пишет стихов, не может сделать достойный перевод. Путь Наталии Гутман к книге был нелегким, и она признается в этом без обиняков:
– Только после того, как окончила курс ивритской литературы, поняла, что могу писать стихи. На иврите. До этого никогда не писала, хотя очень любила поэзию. Свои первые опыты я боялась показывать профессорам. При том уровне иврита, который у меня тогда был, я знала – только когда я пишу с болью, когда плачу над текстом (в самом прямом, физическом смысле) – только в такой стадии я могу быть уверена, что у меня что-то получается. Когда достигла определенного уровня – могла писать уже без этой дикой напряженности. Но никогда не писала ни одного стихотворения – ни Есенинского, ни своего – без определенной степени страдания. Когда я его читаю, я часто плачу (в том числе при чтении собственных переводов на иврит). Сколько бы я его не перечитывала – он вводит меня в тот же экстаз. Мне помогало какое-то шестое чувство, чутье. Благодаря ему я могла пробить этот языковой барьер.
За первый год своей работы я перевела пять стихотворений. Показала их профессору университета. Он сказал – это стоит того, чтобы продолжать. Не зная русского языка, он хотел понять, как можно улучшить ивритский текст, который на тот момент был тяжеловат. Он предложил свою редакцию, но я практически ничего не приняла из того, что он предложил. Зато его правка дала мне возможность понять, чего недостает в моих переводах. Никто не мог сделать это за меня. Это шло через интуицию и ту связь, которую я чувствую с Есениным. Ивритоязычные редакторы могут помочь в работе, давая понять, что именно тяжело для их восприятия. Но окончательное решение о той или иной формулировке я должна была принимать сама… Несколько переводов было напечатано в литературном журнале университета им. Бен-Гуриона. Но это журнал для людей, занимающихся литературой профессионально. Путь к книге, к широкому читателю, был еще долгим…
Основной перевод был готов в течение трех лет. Но создание любого произведения требует отстранения от него на какое-то время. Как пишет Есенин – «большое видится на расстоянии». Тогда становится возможным критический взгляд, осмысление. Затем, опять же, последовала редактура. Последние два года я работала над тем, чтобы тексты не были испорчены… Приходилось исправлять редакторов и настаивать на своем варианте. В конце-концов, три профессора дали рекомендацию о выпуске книги. Обратились в фонд «Мифаль а-пайс», и решение о выпуске книги было принято…
